На носу были выборы в ЗАКС и Госдуму. Люди шли во власть. Мне предложили работу в политике, и я согласилась, польстившись на громкую должность руководителя пресс-службы и поддавшись амбициям, которые твердили: «Засиделась в девках менеджерах, пора бы и вверх по карьерной лестнице расти».
В пакетное предложение входили официальное трудоустройство, команда людей, которые «обидеть не должны», не заоблачная, но хорошая для моего опыта зарплата, работа надолго (нужен человек на три-пять лет – не меньше) и, как это ни наивно, возможность послужить Родине. На то и красный диплом Академии государственной службы имелся, и опыт в PR солидный.
Поэтому аккурат за три месяца до свадьбы со словами «от таких предложений не отказываются» я отправилась вершить великие дела. Для храбрости заручившись цитатой В.В. Путина:
Не иди к тому, для кого власть – это мечта.
Иди к тому, для кого власть — это крест (служение).
Жених, не то, чтобы идеей проникся, но перечить не стал. Тем более, что обещания новых коллег звучали убедительно: «мы тоже любим уходить с работы вовремя», «человек, обязательный в деньгах, обязателен во всем» и «своих не бросаем».
При вступлении в должность я получила пачку визиток, ноутбук и двух людей в подчинение. А в последующие три месяца – колоссальный опыт. О том, что:
- Принцип «плохая реклама – только некролог» в моем подходе к PR неприемлем. Ну не научилась я спокойно читать заказуху про человека, чьим продвижением занимаюсь, и считать это бесплатной рекламой.
- Неподкупных СМИ нет, ну или почти нет. “Мы честное и объективное издание”, – бил себя телефонной трубкой в грудь один из сотрудников не последней в Питере газеты и … через пять минут назвал цену. В 90% покупаются и продаются если не все, то очень многие. Теперь я знаю точный прайс.
- Регулярный мониторинг политических новостей, который является частью ежедневной работы, очень влияет на мозг, а также на восприятие окружающего мира. Этим надо либо жить, либо лучше не углубляться. Иначе через год-другой не то что новость про грустного лисенка, вообще ничего трогать не будет.
- Журналисты политиков не любят. Столько негатива со стороны СМИ я не встречала ни к одной компании, где раньше работала.
- Политики журналистов не любят, но терпят и платят. По крайней мере до выборов.
- Студенты политиков не любят, поэтому мне было очень трудно найти к себе в команду пишущих людей с журфаков. Фотографы политиков не любят, но с ними было проще. Для лучшего понимания можно выйти на ближайший перекресток, взглянуть на лица людей, раздающих агитматериалы. Безучастие, усталость и безысходность, местами отвращение – все это я наблюдала у подрядчиков регулярно.
- «Человек человеку – друг, товарищ и корм». Недомолвки, интриги, сплетни. За девять лет работы я повидала немало. Но в таком объеме впервые. И поняла, что жесткая конкурентная борьба бизнеса лично мне более понятна и привычна, чем подковерные интриги работников партийных структур.
- Разговоры в курилке и слухи – один из основных каналов коммуникации и источников актуальной информации в этой сфере.
- «Своих не бросаем» или «Друг в беде не бросит, лишнего не спросит…». Если у друга есть компромат на вышестоящее руководство, то да, он «свой», такого действительно не бросят.
- Приверженность команде в этой сфере важнее ума, навыков и профессиональных компетенций.
- Впрочем, дружеские отношения построить и сохранить и в этой сфере можно, но сложно. Ибо резко меняющиеся подводные течения, конфликты интересов и кадровые перестановки то и дело проверяют их на прочность.
Официальная ставка – не гарантия долгой работы. В этой сфере людей назначают и снимают в течение суток, тасуя как карты в поисках более выигрышной комбинации.- «Во власти без денег делать нечего», – говорила на Школе политической журналистики пресс-секретарь экс-главы ЗАКСа Вадима Тюльпанова Елизавета Агамалян. И была на 100% права.
- Политика имеет мало общего с благотворительностью. Во власть не идут помогать ближнему и сеять разумное, доброе, вечное. Туда идут решать свои интересы. Чем раньше откажешься от этой иллюзии, тем лучше.
- Есть большая разница, когда компания вкладывает миллионы в благотворительный проект на уровне региона и выходит серия публикаций в СМИ с фото гендиректора и рассказом о нем. Или же когда на одну благотворительную акцию в областном детском доме сбегаются пять активистов, десять депутатов, пара-тройка представителей районных властей и позируют, позируют, позируют. Это выглядит пошло, а подчас просто неуместно. Я сторонник того, чтобы о хороших делах рассказывать, подавая пример другим, но также за то, чтобы внешняя подача соответствовала содержанию.
- «Падать ниже – только в шоу-бизнес», – сказала как-то моя мама и отчасти была права.
- Такой концентрации красивых и ухоженных мужчин и женщин, как в период подачи документов на праймериз (предварительное голосование) Единой России, я не встречала, пожалуй, нигде. На кинофестивале в Каннах, выглядят, кажется, скоромнее. «Партия реальных дел и идеальных тел»,– фраза не моя, а жаль. С ее автором я солидарна.
За время работы мой лексикон пополнился новым словом: «херачить». Усвоению этого емкого и эмоционально окрашенного термина в период предвыборной кампании способствовали:
- Пресс-релизы с пометкой «срочно» в выходные дни. Выезды на экстренные совещания в воскресенье и субботу, которые по дороге вдруг отменялись.
- Пост-релиз, который был отправлен в три часа ночи. И теперь я с полной уверенностью могу сказать, что ночная рассылка крайне неэффективна ни для пиарщика, ни для журналистов.
- Телефон, который не замолкал 24/7.
- Внезапно возникший проект, который решено запускать в пятницу после 21:00 с перечнем задач на все выходные.
- Поиск съемочной группы на ночь глядя с выездом на незапланированную съемку в семь утра.
- Отсутствие стратегического и тактического планирования, а также ясной и четкой предвыборной программы, которая ложится в основу PR кампании.
- Стихийные мероприятия из разряда «громко, но дешево и сердито» или из серии «а давайте пригласим котика», ну или хотя бы устроим митинг.
- Двухминутный видеоролик, который перемонтировали семь раз. Одноминутный – пять. Всего таких роликов было одиннадцать. Я считала.
В кипящем котле нет холодного места. Это значит, что:
- В период предвыборной кампании, месяцев за шесть до дня Х, можно работать круглосуточно. Потому что военное положение, совещания в два ночи, и рассылка пресс-релизов в три. Признаться, такой самоотверженной командной работы, без оплаты за переработки, но скомпенсированной перспективой попасть во власть, я не встречала нигде.
- Однако здесь же и инфаркты, и обмороки, и уход в алкоголь, и градус напряжения, который зашкаливает.
Через три месяца под впечатлением от увиденного, а также под влиянием опыта работы в среднем и большом бизнесе я имела богатый материал для интервью на радио Медиаметрикс. Оно было про трудоголизм.
И все же тотальная самоотдача на работе – это не то, о чем может мечтать состоявшийся, пиарщик, который все себе уже доказал, а загулы прошел еще в 20 лет. Или женщина, которую дома ждет муж. Или психолог, которому нужно умудриться параллельно с мясорубкой предвыборной кампании отработать 60 часов на телефоне доверия. А это ни много ни мало, 10 смен по 6 или 12 часов, включая ночные.
Впрочем, это то, о чем могут только мечтать психологи с коммерческой жилкой. Потому что состоявшиеся политики – весомая часть платежеспособных и, главное, постоянных клиентов психотерапии. Специалисты с радостью протянут им руку помощи. Своих как говорится, и тут не бросают.
Выборы-выборы, кандидаты молодцы
Через три месяца я снова вернулась в бизнес, устроившись на работу с трудовым договором, четырьмя заветными буквами ТК РФ, миссией, ценностями, которые, что немаловажно, я разделяю, планированием и четкой постановкой задач.
Я попрощалась с остатками коллектива (люди из команды, с которыми я начинала работать, уходили не прощаясь) и мыслями о работе на госслужбе, которые не отпускали меня лет с двадцати. Отчасти потому, что работа в госструктурах казалась оплотом стабильности и престижа – стереотип, впитавшийся с молоком матери. Отчасти потому, что, казалось, вот оно место, где создаются история государства российского и реальные, полезные дела. Отчасти, потому что не отпускала наивная мечта послужить (читай – помочь) людям.
Девиз «своих не бросаем» оказался мне не по плечу, и я ушла, выбрав себя. Сначала в отпуск, потом замуж, а затем в бизнес и учебу по психологии. Любить свою семью, помогать людям, делать реальные дела, но вне политики.
Осенью за месяц до выборов я приехала на Охту. Округ был захвачен. На каждом более-менее проходимом углу стояли флаги, кубы, агитаторы разных партий с листовками.
«Respect yourself», – гласила вывеска обувного салона, одного из моих любимых. Я вошла внутрь. Модели обуви и цены снова напомнили о том, как важно себя уважать. На выходе меня атаковал молодой человек в экипировке какой-то партии.
«Приходите на выборы», – сказал он отстраненно и безучастно, протягивая листовку.
Я натянула дежурную маску poker face и с лаконичным «нет, спасибо» прошла мимо. На выборы идти я не собиралась, но отнюдь не из протеста. Просто 18 сентября у меня начиналась учеба. Сезон открывал семинар «Идентификация субличности и пространство внутренних отношений». К этому времени я уже поняла, кто свой – кто чужой. Да и выбор кому и как в этом мире послужить уже в общем-то сделала.
