Вот здесь поверни, как раз за поворотом эти дома. Да, да, прямо за знаком, который подводит под Питером черту. Там уже Ленобласть, совхоз им. Тельмана. Вот здесь, в этом дворе таким же унылым октябрьским днем я выгрузила свою жизнь из багажника машины из уложила вместе с котом на надувном матрасе в однокомнатной квартире новой многоэтажки с видом на бескрайнее, засыпающее поле.
Время тогда нависло надо мной грязным октябрьским небом. Время одиночества и прощания с иллюзиями. Горевания по так и не случившемуся семейному счастью. Когда можно было рыдать навзрыд, лежа на полу рядом с котом. И одна зубная щетка в стакане. И шарлотка для меня одной. И одна в пустой квартире. В прямом смысле пустой. Мебели-то там не было.
И ничего в этом хмуром октябре кроме оглушающей пустоты в одинокой квартире, которая так и не стала семейным гнездом. Пустоты заполняются, но тогда это утешало слабо. Тогда пустота давила. Давила снаружи и разрывала изнутри. И тогда, чтобы как-то себя поддержать, я решилась на фотосессию. Те самые мятно-конфетные фото в стиле Тиффани, помнишь? На контрасте с промышленными пейзажами серых будней (я тогда работала металлургии) мне хотелось ярких, сочных красок.
Маша Оборотова сделала все в лучшем виде, с большой любовью и профессионализмом. И после съемки еще долго делилась со мной своей личной историей расставания и новых отношений. Тогда для меня это стало большой поддержкой. С тем же профессионализмом Катя Николаева сделала прическу и замаскировала жуткиий, невесть откуда взявшийся герпес на губах. Иммунитет тогда видимо был ни к черту.
Фото вышли красивые, но, увы, можно замазать герпес, акне и любые дефекты кожи. Изобразить хоть Грейс Келли, хоть Одри Хепберн хоть Джека Воробья. Только пустоту в глазах заретушировать нельзя. Ее можно лишь заполнить: свечами, цветами, заботой о себе и поддержкой близких. Уложить аккуратными стопками выглаженного белья на освободившихся полках в шкафу. Этим я и занялась.
«Девочка и пустыня» Юлии Рублевой и «Женщины, которые любят слишком сильно» Робин Норвуд стали тогда моими настольными книгами, а ответы на вопросы «почему это произошло» и «что я могу в следующий раз сделать по-другому» стали темами для глубокой личной работы на весь следующий год.
По пятницам я кормила себя шашлыками в ресторанчике у озера. Не скупилась со своей скромной менеджерской зарплаты. Не тяготилась одиночеством. Иногда в середине недели заезжала туда на машине и поила себя ароматным чаем с чабрецом. Раз в неделю покупала домой игристое вино, и свечи, и цветы. И при свечах, под новый плей-лист танцевала. Танцевала по не случившемуся.
Ну и ревела конечно тоже. Часто ревела. Навзрыд, прогуливаясь по тому самому полю под окном, или дома в обнимку с котом. Тогда я узнала, что правильно горевать умеют маленькие дети. Они уделяют время, чтобы оплакать потерю и находят время радоваться. Они на интуитивном уровне знают, что нельзя горевать нон-стоп. Нужно делать паузы.
Временами я злилась и тогда громила все, что попадалось под руку из предметов интерьера, которыми к тому моменту уже начала обзаводится. И убиралась потом конечно тоже. Я вообще тогда себе ни в чем не отказывала, а в выражении эмоций особенно. Стала для самой себя идеальным родителем, принимающим, понимающим и разрешающим почти все.
Я без оглядки на диеты и условности покупала на дом суши и фастфуд, поглощала беляши в заводской столовой и один за другим слушала вебинары по психологии в интернете. Я заново открывала себя. Я исцеляла себя любовью к себе. Ну а потом сгоняла целлюлит от съеденных за полгода беляшей у массажиста.
Отношения лечатся отношениями, и я лечила. Отношениями с семьей, с коллегами, друзьями, которые были мне опорой и поддержкой. Отношениями с психотерапевтом, с которым тогда у меня было всего несколько встреч. На большее денег не хватило. Это был довольно дорогой специалист, но наши встречи оказались настолько ресурсны, что мысленно я возвращаюсь к ним до сих пор. Помнишь, я рассказывала про многочисленные свидания и дискуссию про пельмени? Вот-вот. Пост про «Пельмени с любовью и без» как раз оттуда. И да, именно после общения с психотерапевтом я впервые допустила совершенно «абсурдную» для себя мысль, что тоже когда-нибудь могу быть психологом.
Послушав ведические лекции, я начала выстраивать отношения и с Богом тоже. Ездила после работы на вечерние службы. Впервые исповедовалась и причастилась. Возможно я бы и к психологу еще поездила, если бы знала, что есть недорогие специалисты, или на телефон доверия позвонила, если бы знала, что для этого не обязательно быть на грани суицида. Но ничего из этого я тогда не знала и обходилась тем, что есть.
Я водила себя в театры и музеи. Несмотря на ограниченные финансы покупала косметику, одежду, парфюм. По чуть-чуть. И чем больше я себе позволяла, тем больше у меня появлялось для этого возможностей. У знакомой оказались лишние билеты в Михайловский театр. Я случайно выиграла поездку в Москву на вечер Франко-Российской торгово-промышленной палаты. От спонсоров получила в подарок потрясающий набор косметики Yves Rocher, как сейчас помню. Чем больше я заботилась о себе, тем больше обо мне заботился мир. Так мне по крайней мере тогда казалось.
На работе тот год был периодом наград за прошлогодние достижения, годы бессонных ночей и самоотверженного труда. Поэтому я снимала сливки в виде профессиональных премий и нематериальных, но все равно приятных бонусов. Это тоже тогда здорово меня поддерживало. Вообще все, что нас поддерживает, называется ресурсами, но тогда я таких умных слов не знала, а просто делала себе красиво и хорошо.
Участвовала в благотворительных проектах в окружение людей, с которыми мне было приятно общаться. Много и увлеченно писала о науке, просиживая до ночи с учеными в ИТМО. И, удивительно, чем больше я занималась тем, что нравилось, тем чаще стали приходить новые возможности и деньги.
Я стала по крупицам восстанавливать веру в мужчин, чтобы не озлобиться, не застыть навсегда в этом пресловутом «все мужики сво…». Моей аскезой каждое утро по дороге от машины до кабинета и после работы обратно была практика: примечать что хорошего сделали для меня сегодня мужчины. Кто-то машину починил, кто-то стол в квартиру поднял, кто-то по работе выручил. Я смотрела на них, смотрела на их жен и огонек веры в хороших мужчин и лучшие отношения теплился. Появлялась надежда, что может быть по-другому.
Ближе к весне, когда оклемалась, я даже иногда возила себя на свидания, помнишь, я рассказывала? Ну, про то провальное свидание с матерком? Что? Нет, это не было «клин клином» или попыткой заполнить внутреннюю пустоту. Другим человеком внутреннюю пустоту не заполнишь. Просто хотелось почувствовать себя женственной и, наверное, снова живой…
Хотя, конечно, все равно бывало одиноко. Например, когда я застряла на 9 мая в лифте и никто из соседей-коллег не помог. Тогда, сидя в темноте между этажами я вдруг поняла, что дома никто не ждет, а родные и друзья вряд ли хватятся меня раньше, чем через несколько дней. Есть свои минусы, когда живешь одна.
В тот год 8 марта я встречала в Париже. До сих пор помню чудесный закат на башне Монпарнас, а еще почему-то трамвай во французском Нанте. Помню, как ехала и плакала, снова о не случившемся. Эмоции они знаешь ли, такие. Они накатывают без спроса и появляются в самых неожиданных местах. Ну а после был океан, курортный Ла Боль, и мимоза. Огромное такое дерево высотой несколько метром. Пожалуй, самая лучшая мимоза в моей жизни…
Летом была поездка с родителями к морю, в Сочи, с креветками, вином-коньяком. Все как полагается. С тем краем у меня своя, особая история отношений. Горы и море питают и исцеляют.
Но в сентябре, когда я вернулась произошел рецидив. Снова подступала осень. Еще чуть-чуть и октябрь. В карьере застой. Почивать на лаврах прошлых достижений было приятно, но бесперспективно. Снова накрывали свинцовое небо и тяжесть воспоминаний. Перед глазами мельтешили соседи-коллеги с детскими колясками в доме, который так и не стал моим семейным гнездом. Видеть, как другие сбывают мои мечты было невыносимо.
Правда еще несколько месяцев я ждала, не делая серьезных движений в карьере и личной жизни пока тело не подсказало само. В тот момент, когда от куриной жопки в пятке я несколько месяцев хромала и не могла нормально ходить, стало ясно, что пора двигаться дальше.
Зимой я передала ключи от квартиры и от кабинета своей преемнице. Продала диван и шкаф. Взяла в охапку кота, упаковала бесценный опыт бытия с точкой опоры внутри себя, фотографии в стиле Тиффани и отправилась дальше жить увлекательную и непредсказуемую жизнь. Да, кстати, именно Катя Николаева, та самая, которая делала мне тогда макияж, через несколько лет была стилистом-визажистом на нашей с мужем свадьбе.
Автор иллюстраций Christian Schloe
